Известия, поступающие из США в Толедо (и всю Испанию), говорят о том, что здесь объявлено чрезвычайное положение из-за шторма Эллиот. Они говорят мне, что «бомбовый циклон» затронул более половины населения США.
Свет дрожит, ветер стучит в окна, слышен слух о буре и сквозь несуществующие щели проскальзывает холодный пух. В доме амариллис, родившийся недавно с призом к свету, врезавшись в оконное стекло, вырос уверенным в своей высоте и взорвался четырьмя нежными розовыми цветками, он потерял место, и его цветы - четыре больных и увядших птицы. переходя от сундука смерти.
В доме звучит Бах, и сирена на замерзшей и одинокой улице нарушает площадь тишины. Скрипят радиаторы и пахнет дымом от поезда, прибывающего на затерянную станцию, где ждут две тени.
Это Рождество, буря исчезла. В тысячах домов Санта оставил подарки, а обманщик белит красный фасад школы. Со второго этажа пахнет выпечкой, цветным хрустящим печеньем, пахнет домом. В середине дня, когда паприка от холода сошла с фасада, под дверью появляется записка, предупреждающая нас открыть ее. Нас ждет разноцветный бумажный пакет со сладостями, два ананаса и открытка, на которой соседка написала неряшливым, но любящим почерком: «Бог знает, что нам нужно благословение. С 2023 годом. Поцелуй, Барбара». Хорошие соседи делают декабрь теплым морем.
Прошлой ночью, после трех лет отсутствия, мы отправились на Рождество с Кристиной и Тони. Мы взяли закуски в половине седьмого в доме одной из приглашенных пар. Из квартиры на десятом этаже открывался великолепный вид на Манхэттен, освещенный толчками и убожеством. Через час субтитры к ужину. Мы пьем за Риоху. Свечи в люстрах капают, как меланхолия некоторых гостей, и пачкают яркую скатерть. Один из гостей приносит пирог, который хозяин кладет на серебряный поднос.
Рядом с окном пара старых пастухов идет немного заблудившись, чтобы добраться до портала, где стоят несколько фигур Льядро. Кто-то слышит вдалеке шум сочельника, блеск жизни, трепетные объятия прощания.
